Алексан др шубин

Анархистскии сoциальнии oпьит 

(oт Maхнo дo испании 1917 - 1936 гг.)

Часть I: Махновское движение на Украине 1917-1921 гг.

Глава I: Формирование движения в 1917-1918 гг.

2. Суверенный Совет

Крушение Империи в феврале 1917 г. положило начало новой волне крестьянского движения. Карательная машина распалась, новая - еще только создавалась. У крестьян и рабочих района возникла возможность организовать свою жизнь по собственному усмотрению. В марте в Гуляй-поле возвращается Махно. В своих действиях он опирается на воссозданную группу анархо-коммунистов (далее - ГАК), состоявшую из его еще дореволюционных товарищей. По словам самого Махно, ему оказывали помощь местные учителя. Взгляды ГАК и самого Махно в это время еще очень расплывчаты. Сам лидер движения не получил систематического образования - не только анархистского, но и общего. Анархистскую теорию он знал в пересказах А.Семенюты (лидера группы в 1906-1908 гг.) и П.Аршинова - своего товарища по каторге.

ГАК находилась под общим для анархистов того времени влиянием идей П.А.Кропоткина, понимаемых крайне абстрактно и упрощенно (11). Выступая перед группой сразу по приезде в Гуляй-поле, Махно определил в качестве важнейших задач "разгон правительственных учреждений и объявление вне всяких прав на существование в нашем районе частной собственности на земли, фабрики, заводы и другие виды общественных предприятий", и укрепление связей с крестьянами (12).

Прежде всего Гуляй-польских анархо-коммунистов отличал от остальных анархистов крестьянский прагматизм. Выступая против самого принципа государственности, анархо-коммунисты повели упорную борьбу за власть. Им удалось взять под свой контроль возникший сразу после революции Крестьянский союз (такие союзы возникали по всей стране), который парализовал орган поддержки Временного правительства - Общественный комитет, захватил все его секции и фактически превратился в высший орган власти в районе - Гуляй-польский Совет. Система власти анархо-коммунистов опиралась на разветвленную сеть массовых организаций, которые поддерживали политику Махно - профсоюзы, заводские комитеты, комитет батраков, сходы-собрания. Последние представляли собой своего рода постоянно действующий референдум, который позволял анархистским лидерам осуществлять обратную связь с населением. Сходы-собрания были основой формирования совета, который по инициативе Махно избирался по принципу делегирования. Делегаты посылались в Совет от относительно компактных групп населения, что облегчало их связь с избирателями(13).

Но как только встал вопрос о более широкой координации общественных усилий, Махно выступил против системы делегирования, теоретически разработанной П.Прудоном (о чем Махно, конечно, не знал). Многоступенчатому делегированию представителей нижестоящих организаций в вышестоящие органы Махно предпочитал съезды низовых Советов. Поэтому он выступил против представительства на губернском съезде только делегатов от уезда, "заявив свой протест против того, что губернский съезд не собирает непосредственно с мест крестьянских и рабочих делегатов ..." (14). Если бы на губернские съезды действительно собирались представители всех местных Советов, это сделало бы съезды еще более громоздкими и неработоспособными (что упрощало задачу захвата Советов большевистской партией). Но Махно исходил из того, что губернский уровень должен получать от местного самоуправления минимум политических полномочий, и потому его эффективность не столь важна.

Рост влияния Гуляй-польского Совета в регионе ставил перед его лидерами новые задачи - необходимо было решать земельную проблему. Посещавшие Гуляй-поле в мае делегации окрестных и далеких сел задавали прежде всего один вопрос: как быть с землей. Придя к власти, махновцы захватили земельные документы и провели учет земель (разительный контраст с крестьянскими движениями предыдущих эпох, когда крестьяне жгли земельные документы). Крестьянство стремилось захватить земли помещиков и кулаков. Это требование Махно ставит на первых съездах советов района, прошедших в Гуляй-поле. Предложение анархо-коммунистов объединиться при этом в коммуны успеха не имело. Аграрная программа движения предполагала ликвидацию собственности помещиков и кулаков "на землю и на те роскошные усадьбы, которые они своим трудом не могут обслужить" (15). За помещиками и кулаками сохранялось право хозяйствования, но только своим трудом. Значительная часть зажиточных крестьян была вынуждена согласиться с требованиями махновцев, так как не могла оказать сопротивление. “А что сделали с теми хозяевами, которые революции не “сдались”? - интересуется В.Голованов. - Мы не знаем и лишь можем предполагать, памятуя о крутых нравах времени” (16). Похоже, ситуация была не столь мрачной, как рисует ее автор “художественного исследования”. В дальнейшем на авансцене событий продолжают действовать хуторяне и зажиточные колонисты - хорошо вооруженные и готовые не только к обороне, но и к нападениям на крестьян. Махно установил контроль над частью хуторов, но с другой частью справиться, видимо, не смог. Разжигать жестокую вендетту в своем районе в этот период он не собирался.

Уже с июня крестьяне прекратили вносить арендную плату, нарушая тем самым указания правительственных чиновников. Но немедленно провести аграрные преобразования не удалось. Сначала их задержал острый конфликт с уездным комиссаром Временного правительства Б.Михно, затем - сбор урожая. Чтобы не нарушать производственный процесс, крестьяне отложили основные преобразования до весны. В августе Махно провел уничтожение земельных документов. По воспоминаниям Махно, "на сей раз ограничились лишь тем, что за аренду помещикам не платили денег, взяли землю в ведение земельных комитетов, а над живым и мертвым инвентарем до весны поставили своих сторожей в лице заведующих, чтобы помещики не распродали его" (17). Уже эта реформа быстро дала результат - крестьяне работали на бывших помещичьих землях не за страх, а за совесть, собрав самый большой урожай в губернии (18). 25 сентября съезд Советов и крестьянских организаций в Гуляй-поле провозгласил конфискацию помещичьих земель и передачу их в общественную собственность.

После корниловского мятежа, подорвавшего авторитет Временного правительства в районе, под предлогом неспособности центральных властей предотвратить контрреволюционные выступления, махновцы создали свой Комитет защиты революции при совете и провели конфискацию оружия у "кулаков" в пользу своего отряда. Комитет возглавил Махно. Новый орган должен был организовать оборону района от любого вмешательства извне. Комитет созвал первый съезд советов Гуляй-польского района, который поддержал действия Махно. Создание самостоятельного центра власти в районе Гуляй-поля было воспринято уездной администрацией в штыки. Гуляй-польский район давно раздражал уездного комиссара Михно. Анархо-коммунисты ликвидировали общественный комитет и фактически вывели район из подчинения уездных властей. Михно угрожал вооруженной экспедицией в район. Вооружившись, махновцы были готовы к отражению нападения. Одновременно они решили "зайти противнику в тыл" - в уездный центр Александровск была послана агитационная команда, которая развернула кампанию против Михно. Рабочие поддержали Гуляй-польцев забастовкой, парализовав работу уездного комиссара (19).

В сентябре Махно испытал конкуренцию в борьбе за “революционные массы” со стороны известной анархистки М.Никифоровой, которая прибыла в район с группой сторонников и “подбила” часть махновцев к нападению на военную часть в Орехове. Акция прошла удачно, боевики разоружили подразделение Преображенского полка, перебили офицеров и захватили оружие. Никифорова в сравнении с Махно отличалась экстремизмом и безответственностью. Махно в это время не провоцировал вооруженные конфликты, стараясь обходиться угрозами. Марусе пришлось покинуть Гуляй-поле и “откочевать” в Александровск, где она вскоре была арестована (20).

Союз с рабочими - черта не только "внешней", но и "внутренней" политики анархо-коммунистов. В этот период махновская политическая структура опиралась не только на крестьянство, но и на рабочую организацию - Союз металлистов и деревообделочников, возникший еще до революции (21). Союз строился по принципу делегирования и объединял фактически всех рабочих Гуляй-поля и ряда окрестных предприятий (в том числе мельниц). В июле профсоюз, в соответствии с анархистской доктриной, стал превращаться в производственно-распределительную организацию. 17 июля было решено обсудить возможность приобретения собственной пекарни, а также "поручить заводским комитетам выяснить составлением списков сколько кому из рабочих, состоящих членами профсоюза, нужно товару и топлива и обуви, и в какой сумме могут внести денег впредь до получения означенных в сем предметов" (22).

4 октября профсоюз возглавил Махно. Уже 7 октября под его руководством обсуждался конфликт на металлургическом заводе Кернера ("Богатырь"). Администрация считала возможным поднять зарплату всем категориям рабочих на 50%, а сами рабочие настаивали на дифференцированном подходе, при котором зарплата поднимается на 35-70% разным категориям для сближения уровней оплаты. После переговоров с представителями профсоюза М.Кернер согласился на их условия (23).

Махновский профсоюз приобрел в районе большой авторитет. В октябре работники мельницы "Трищенко и компания", не состоявшие в профсоюзе, обратились к организации с просьбой "о понуждении владельцев мельницы" к прибавлению зарплаты. Вероятно, у Махно, совмещавшего руководство профсоюзом с лидерством в крупнейшей местной политической группировке (притом вооруженной), были свои методы "понуждения" предпринимателей к соблюдению прав рабочих в условиях растущей инфляции. Но использовать такие методы в пользу работников, не входящих в профсоюз, Махно не собирался. "Профбосс" помнил об интересах своей организации и демонстративно отклонил просьбу работников мельницы Трищенко на том основании, что они не вступили в профсоюз (24). Таким образом, Махно стимулировал рост рядов - для того, чтобы пользоваться его покровительством, рабочие должны были войти в организацию. Дело рабочих мельницы Трищенко подтолкнуло Махно к тому, чтобы сделать членство в Союзе обязательным, а сам профсоюз превратить в орган, который в cфере социальных вопросов может отдавать распоряжения администрации. 25 октября (в день большевистского переворота в Петрограде) в соответствии с решением собрания рабочих от 5 октября правление профсоюза постановило: "Обязать владельцев названных мельниц производить работы на три смены по 8 часов, приняв через профессиональный союз недостающих рабочих. Рабочим, не состоящим членами профсоюза, вменить в обязанность немедленно записаться в члены Союза, в противном случае они рискуют лишиться поддержки Союза" (25). Эта синдикалистская реформа почти ликвидировала безработицу в районе и усилила организационную опору Гуляй-польского режима. Был взят курс на всеобщее введение восьмичасового рабочего дня (26).

Если предприниматели вступали в конфликт с новым режимом, то Земельный комитет мог лишить их права собственности. Так, одна из мельниц была передана Земкомом в аренду частным лицам с условием осуществления ее ремонта и ритмичной работы (27).

В декабре 1917 г. Махно, занятый другими делами, передал председательство в профсоюзе своему заместителю А.Мищенко (28). Он сделал эту организацию одной из самых влиятельных в районе. Иногда мнения Махно серьезно расходились с позицией других лидеров профсоюза. Уже 31 октября, когда стали сказываться первые результаты синдикалистской реформы, Махно предложил отправить часть рабочих во временные отпуска из-за нехватки работы. Но правление Союза отклонило это предложение, высказавшись за сокращение рабочего дня и категорически постановив: "До конца войны никаких расчетов (то есть увольнений - А.Ш.) не допускать" (29). Вообще ситуация в рабочем движении Гуляй-поля была относительно демократической. Часть рабочих критиковала правление Союза за порядок расходования средств (большинство поддержало Махно), важнейшие решения отдавались на рассмотрение рабочих, хотя Махно и правление уже высказывали свое мнение. Так было, например, при обсуждении вопроса о предложении Александровского союза металлистов войти в его состав. Махно не хотел терять самостоятельности своего союза: "Относясь к этому предложению отрицательно, так как это убьет самостоятельность союза, правление находит необходимым отстаивать этот вопрос на обсуждении объединенного собрания рабочих" (30).

Махно в соответствии с его представлением об анархизме обычно игнорировал указания "вышестоящих" организаций. 10 октября при рассмотрения спора с администрацией Махно отказался учитывать решение арбитражного суда в Екатеринославе (31). В то же время рабочее самоуправление самостоятельно участвовало в налаживании производства в обстановке общероссийского экономического хаоса. Представители фабзавкомов ездили за материалами в Александровск. Но первый опыт был неудачен - получить необходимые материалы не удалось (32). Экономический хаос был естественным результатом распада единой социально-политической системы. Восстановить утраченное единство можно было двумя путями - насильственным восстановлением государственного контроля за обществом либо усилением прямых, не опосредованных государством общественных связей. Махновцы пытались идти вторым путем.

В условиях развала хозяйственных связей в стране важной задачей Совета стала организация прямого продуктообмена с городами, тем более, что это соответствовало теоретическим разработкам анархистов о сотрудничестве рабочего класса и крестьянства в обход государства и капиталистов. Организаторы продуктообмена собрали муку для рабочих и крестьянские заказы на мануфактуру и другие промышленные товары. Вагон с мукой под охраной отправился в Москву, где, по утверждению Махно, рабочие Прохоровской и Морозовской фабрик с удовольствием оплатили его вагоном промтоваров. Ко всеобщей радости вагон с мануфактурой отправился назад, но тут начались неприятности. Махно вспоминает о злоключениях мануфактуры: "Но по дороге заградительные отряды продовольственных правительственных органов ее задержали и направили в Александровск, в продовольственную управу, на том основании, что непосредственно, дескать, без разрешения центральной советской власти нельзя делать никаких товарообменов крестьян с рабочими" (33). Возмущенные крестьяне и рабочие Гуляй-поля требовали немедленного военного похода на Александровск, но махновский Комитет защиты революции сначала послал угрожающую телеграмму. Она возымела действие - на следующий день вагон стоял на станции Гяйчур близ Гуляй-поля. Местные жители решили продолжать продуктообмен.

Между тем, политическая обстановка в районе менялась. В ноябре-декабре 1917 г. по окрестным городам прокатилась волна переворотов, известная как "триумфальное шествие советской власти". Власть, впрочем, перешла не к советам, а к большевистко-левоэсеровским революционным комитетам. Но поскольку они выступали за власть советов (а в Гуляй-поле установилась именно она) и не вмешивались в дела района, махновцы отнеслись к переворотам благосклонно и даже предлагали на выборах в Учредительное собрание голосовать за большевиков и эсеров (34).

Анархисты в этот период в большинстве своем были союзниками большевиков, причем союзниками слева. Велика была их роль в бурных политических событиях середины 1917 г. в Петрограде (35). Анархо-синдикалисты приобрели заметное влияние в профсоюзах (36). Но Союз анархо-синдикалистской пропаганды, издававший "Голос труда", Петроградская федерация анархистских групп (газета "Буревестник"), Федерация анархо-коммунистов Москвы (газета "Анархия") были относительно немногочисленны, хотя и пользовались заметным влиянием среди рабочих и матросов, имели вооруженные отряды. Не располагая собственной массовой организацией, анархисты пытались "раскачать" большевиков, использовать их в качестве силы, которая разобьет "буржуазное государство" и откроет путь для свободного социального творчества трудящихся масс, объединенных в советы. Общность лозунгов большевиков и анархистов дезориентировала последних. В.Волин вспоминал: "Когда я читал сочинения Ленина, особенно написанные после 1914 г., я видел прекрасные параллели между его идеями и идеями анархистов, кроме идеи государства и власти” (37). Большевики в это время разрушали прежние государственные структуры и настаивали на временности вновь создаваемых. И анархисты были готовы поддерживать их в "разрушительной работе". В канун октябрьского переворота издание анархо-синдикалистов "Голос труда", редактируемое В.Волиным, провозглашало, что анархисты готовы поддержать свержение временного правительства, "если под "властью" понимается, что вся созидательная работа и вся организационная активность будет в руках рабочих и крестьянских организаций, поддерживаемых вооруженными массами,... если "власть Советов" не станет в действительности государственнической властью новой политической партии" (38). В момент переворота выполнение этих "условий" было еще в будущем, и анархисты с оружием в руках выступили на стороне большевиков и левых эсеров. Даже те анархисты, которые осознавали все принципиальное различие в позиции анархистов и большевиков, призывали "участвовать в массовом движении" против Временного правительства (39). Уже в декабре идеологи "Голоса труда" осознали, что новый режим несет гораздо большую угрозу делу свободы, чем прежний. Газета стала писать об опасности поглощения Советов большевистской партией (40). Но анархисты по-прежнему считали "реставрацию" большим злом, нежели большевистскую "революцию", что выразилось в их поддержке разгона Учредительного собрания. Так продолжалось до апреля 1918 г., когда большевики нанесли удар по анархистам в Москве. Но Н.Махно скептически относился к городским анархистам, и эти действия большевиков еще не были для него доказательством их контрреволюционности.

Стереотип анархии как хаоса, свободы без границ, даже за счет других людей, оказывает влияние и на состав анархистского движения. К нему прибивается множество людей, понимающих анархизм как дезорганизованность. Иногда это направление начинает доминировать в движении, так как примитивный анархизм не тратит времени на кропотливую организационную работу, зато вполне соответствует представлениям обывателя об анархии, и общество готово видеть именно в этом течении истинное лицо анархизма. Махно писал: "60-70% товарищей, называющих себя анархистами, увлеклись по городам захватом барских особняков и ничегонеделанием среди крестьянства. Их путь - ложный путь" (41).

Влияние анархистов в деревне на Украине было довольно велико. А.Горелик, путешествовавший в это время по украинским селам, посетивший сотни населенных пунктов, утверждал: “во многих деревнях летом после долгого рабочего дня в течение целых часов занимались чтением вслух. В Киевской губернии мне довелось видеть циркулирование анархических газет. В трех районах так хорошо, что буквы были еле читаемы. Но молодые крестьяне читали их до конца” (42). Рядом с махновским районом располагался и такой “бастион” радикализма, как Донбасс.

Махно был не прочь вмешаться в политическую жизнь за пределами своего района, демонстрируя активность крестьянства. Он участвует в примирении Екатеринославского Совета и готовых взбунтоваться георгиевских кавалеров, всячески препятствует распространению влияния Украинской Центральной Рады. В Гуляй-поле существовала сильная организация сторонников украинской государственности, которые проводили здесь массовые мероприятия (43). На этот раз Махно прибег к авторитету окрестного крестьянства. Считая, что украинская государственность ничуть не лучше русской, II съезд Советов Гуляй-польского района принял резолюцию "Смерть Центральной Раде" (44).

В это же время району стала угрожать еще более серьезная опасность - с фронта возвращалось несколько эшелонов казаков. Если бы они прошли в этот момент на Дон, то атаман Каледин получил бы реальную силу, с которой мог начать наступление и против махновцев. III съезд Советов в декабре 1917 г. призвал сформировать отряд для борьбы с казаками - "вольный батальон" во главе с братьями Махно (командир - Савва, политический организатор - Нестор). Впервые Н.Махно предстояло показать себя в качестве военачальника. Полководческий талант будущего батьки еще никак не проявился, когда махновцы заняли подступы к Кичкасскому мосту через Днепр. В коротком бою 8 января 1918 г. махновцы в союзе с большевиками и левыми эсерами остановили и разоружили казаков (45). Исход этого боя осложнил положение Каледина.

Нестор Махно, который был политическим вожаком этого похода, стал превращаться в одного из военных лидеров, которыми так богата рассматриваемая эпоха. Военизация предполагала авторитаризм. Предпосылок к возникновению в махновском движении авторитарных структур было множество. Во-первых, страна только что вышла из состояния самодержавного режима, который способствовал авторитаризации политической культуры. Крестьянская община лишь начала изживать навязанные бюрократической машиной традиции круговой поруки и доверия к "верхам", роль которых стали играть Махно и его окружение. Во-вторых, крестьянская масса и анархо-коммунисты по-разному представляли себе перспективы социальных преобразований после того, как удастся сбросить угнетение, исходящее от помещиков, кулаков и города. Крестьяне просто не вникали в содержание терминов "анархия" и "коммунизм", поддерживая борьбу анархистов против помещиков и властей. Управляемость масс достигалась системой разного рода "приводных ремней" от ГАК к крестьянской массе.

В-третьих, относительно низкий уровень политической культуры того времени и военная обстановка порождали избыток доверия к удачливому и справедливому вождю. Таким образом, несмотря на неприятие анархистами самого принципа государственности, в Гуляй-поле сложилась государственная структура во главе с Махно. Его темперамент и личные качества также способствовали укреплению авторитаризма, но авторитаризма, основанного на высоком авторитете лидера. Когда Махно, например, решает, что ему больше нет нужды заседать в Александровском ревкоме, он принимает решение от имени своего отряда, даже не посоветовавшись с бойцами: "Сделав официальный письменный, от имени отряда, отзыв меня из революционного комитета, я пошел в комитет вручить этот документ куда следует и проститься" (46). Конечно, на фоне тогдашнего "разгула" военных диктатур этот поступок выглядел вполне невинным, но с точки зрения анархизма представлял собой опасный прецедент - прямое покушение на право коллектива участвовать в принятии политических решений лидера. Реакция, впрочем, не заставила себя ждать - на заседании ГАК Махно подвергся резкой критике за "государственнический подход" к делам. Многочисленные органы самоуправления в районе препятствовали перерастанию культа личности Махно, начавшего складываться в то время, в прямой административный произвол.

"В течение года действия группы либертарных коммунистов Гуляй-поля, осуществлявшиеся под влиянием энергичного и разностороннего Нестора на ниве представительных органов, увенчались завоеванием новых социальных прав, благодаря чему родилось радикальное согласие в регионе" (47), - считает А.Скирда. Основой этого радикального согласия было право крестьян на землю. Ранней весной оживилась аграрная реформа - нужно было успеть провести передел к началу сева. Преобразования проходили мирно - их принципы были определены еще осенью, вооруженный перевес был на стороне реформаторов. Получив землю, некоторые бедняки и батраки не могли или не хотели наладить самостоятельное хозяйство. Им анархо-коммунисты предлагали объединиться в коммуны, под которые к тому же отводились помещичьи усадьбы. Несмотря на общность имущества в коммуне, ее члены имели отдельные квартиры, где могли уединиться.

Домашнее хозяйство можно было вести как отдельно, так и коллективно. Если человек желал готовить себе отдельно от коллективной трапезы, он имел на это право, но должен был предупредить заранее. Все важнейшие вопросы в коммуне решались общим собранием. Планировались педагогические эксперименты по методике анархиста Ф.Ферера. В 4-х ближайших к Гуляй-полю коммунах (кооперативах) состояло от 50 до 200 человек. В одну из них записался и сам Махно и работал там по два дня в неделю (48).

О структуре коллективных форм сельского хозяйства в этом районе можно судить также по уставу кооператива хутора Очереватого, который был принят весной 1918 г. Численность кооператива была ограничена 40 рабочими руками, приоритет при вступлении принадлежал семейным людям. Устанавливалось, что "вступившие лица в кооператив обязаны добросовестно выполнять работы, каковые на них возложены" (пп. 1-3) (49). До урожая члены кооператива должны были работать бесплатно, но от Земельного Совета (имеется в виду Крестьянский Совет, бывший Земельный комитет (50) ) они получили ссуду (п. 4) (51). Работники выбирали президиум кооператива из трех человек, который был ответственен перед членами кооператива и перед Советом. "Если президиум или отдельные члены его будут в чем замечены, то члены ко-ва вправе переизбрать во всякое время" (пп. 5-8) (52). Президиум был коллективной администрацией кооператива с широкими полномочиями: "Лица, вступившие в ко-в должны всецело подчиняться старшему товарищу, который будет избран членами ко-ва в президиум" (п. 9). "Если окажутся такие лица, которые не пожелают подчиняться старшему, то президиум вправе рассмотреть это дело и уладить конфликт, или передать Земельному Совету на рассмотрение" (п. 10) (53). Таким образом, участники страховали себя от произвола администратора и даже коллектива, предусматривая систему третейского разбирательства. В случае выхода члена из кооператива он получал расчет как работник по усмотрению президиума и Совета (п. 11) (54). Предусматривалось также содержание по болезни семьи больного до трех месяцев в размере, определяемом собранием (п. 12) (55). Инвентарь, скот и продукты поступали в коллективное распоряжение кооператива, но под контролем Совета. Кооператив нес ответственность за сохранность инвентаря (пп. 13-14). В случае ликвидации кооператива он должен был вернуть Совету (Земельному комитету) весь полученный от него инвентарь (п.21) (56). Первоначально авторы проекта устава считали, что скот должен находиться в распоряжении семей, но затем от этого положения отказались - кооператив почти ничем не отличался от коммуны (57). Провозглашалось, что "все члены кооператива не имеют никаких особых прав и прислугу" (п. 20) (58).

Первоначально семь семей - организаторов кооператива претендовали на земельные участки общим размером в 300 десятин, но такого количества земли им получить не удалось. В их распоряжение было передано 193 десятины (п.15) (59). Сначала члены кооператива требовали выселения с хутора крестьян, которые отказались вступить в кооператив, и первоочередного обслуживания на мельнице, но и от этих требований пришлось отказаться (60). Махновский режим отрицал любые привилегии, в том числе и для общественных форм, близких ему идеологически.

Кооператив принял на себя обязательство платить налоги обществу (п. 19) (61). Общинное крестьянство отнеслось к коммунам и кооперативам спокойно - выступления против этого опыта на сходах успеха не имели.

Оценить эффективность махновских реформ нелегко - в события вновь вмешались внешние обстоятельства. Брестский мир открыл дорогу на Украину германо-австрийским войскам. Выяснить отношение Махно к Брестскому миру трудно. В своих воспоминаниях он приписывает себе такие слова: "И Центральная рада, и большевики своим заключением союза с монархами готовят смерть для революции и ее носителей - революционных тружеников" (62). Однако известно, что во время своего союза с большевиками Махно выступал против обвинений их в сговоре с немцами (63). Не бросает Махно упрека в Брестском мире и руководителям большевиков во время беседы с ними в июне 1918 г., о которой речь пойдет ниже.

Так или иначе, вторжение немцев резко активизировало сторонников Центральной рады в районе. Они связывали с немцами большие надежды. Лидер националистов П.Семенюта открыто угрожал анархистам физической расправой после прихода немцев. В ответ ГАК без ведома Махно объявила националистам "революционный террор" и убила Семенюту. Гуляй-поле оказалось на грани гражданской войны. Узнав о случившемся, Махно приложил все усилия и пустил в ход свой авторитет, чтобы добиться отмены решения ГАК о "революционном терроре" и заключить соглашение с оппозицией, предотвратившее кровавую вендетту. Была создана совместная с националистами комиссия по недопущению убийств (64).

Особенно трудно было удержать от продолжения террора анархо-коммунистов. Дискуссии в ГАК приняли жаркий характер. Махно вспоминает об этом: "Их дерзость меня злила, а самостоятельность радовала и сильнее давала мне чувствовать, что моя работа с самостоятельными членами группы даром не пропадает" (65).

В этом эпизоде Махно представляет себя мудрым учителем местной анархистской братии. Был ли он таковым на самом деле - вопрос спорный. Ясно одно: Махно удавалось держать позицию ГАК под своим контролем - было решено не применять террор, пока националисты сами не возьмутся за оружие. Это, конечно, не значило, что Махно был принципиальным противником террора. Он подходил к террористическим актам прагматически.

Между тем агитация националистов (под этим словом мы понимаем сторонников украинской государственности) в районе продолжалась. Одновременно националисты предприняли своеобразный ход по подготовке переворота в Гуляй-поле. Они начали шантажировать еврейскую общину угрозой погрома после прихода немцев. Еврейская верхушка после колебаний решила помогать своим заклятым врагам, чтобы предотвратить неминуемую расправу (66).

“Среди евреев - хозяев лавок, гостиницы, хозяев мануфактурных предприятий - вновь возникают пораженческие настроения, - комментирует историк взаимоотношений евреев и анархизма М.Гончарок. - Состоятельное руководство общины требует от еврейского населения, чтобы оно расформировало еврейскую роту. Рядовые дружинники, как правило молодые ребята, выходцы из бедных семей, отказываются наотрез, считая это подлостью и предательством по отношению к анархистам и крестьянским ополчениям, доверившим им оружие. Мнения в роте, однако, раскалываются” (67). Эта социально-психологическая реконструкция нуждается в уточнении. Заметного раскола не произошло - рота решила подчиниться руководству еврейской общины.

Тем временем немцы, тесня отряды эсеров, большевиков и анархистов, подходили к Днепру. Махновцы сформировали "вольный батальон", который выступил на фронт. Махно направился в штаб Красной гвардии для координации действий с другими отрядами. Охрану Гуляй-поля несла еврейская национальная рота под командованием Тарановского. В ночь с 15 на 16 апреля она совершила в Гуляй-поле переворот в пользу украинских националистов и арестовала часть анархо-коммунистов. Одновременно отряд националистов внезапно напал на "вольный батальон" и разоружил его (68).

Эти события застали Махно врасплох. В один момент он лишился вооруженной силы и опорной базы. Интересно, что меньше всего Махно был склонен винить в случившемся евреев. По его мнению, слух о "заговоре евреев" "в других местностях Украины безусловно вызвал бы погром и избиение невинных, всеми и вся гонимых в российской и украинской истории, не знавших до сих пор покоя бедных евреев" (69). Понимая мотивы действий еврейской общины, Махно, вернувшись позднее в Гуляй-польский район, выступил против мести участникам переворота - евреям, "убеждал крестьян и рабочих, что еврейские труженики, даже те из них, которые состояли в этой роте бойцами и были прямыми участниками в ее контрреволюционном деле - сами осудят свой позорный акт" (70). И в самом деле, бывший командир роты Тарановский станет затем одним из командиров махновской армии, а в ее составе в 1919 г. будет сформирована еврейская национальная батарея. 16 апреля участники демонстрации жителей Гуляй-поля освободили арестованных заговорщиками анархистов. Но организовать оборону было уже невозможно - немцы перешли Днепр и вскоре вошли в Гуляй-поле. Вместе с националистами они развернули репрессии против тех анархистов, которые не успели уйти из города.

3. Путешествие по России

11. Махно Н. Российская революция на Украине. С.51-52.
12. Там же, С.11.
13. Там же, С.12-57.
14. Там же, С.43.
15. Там же, С.70-71.
16. Голованов В. Ук.соч. С.39.
17. Махно Н. Ук. соч. С.77.
18. “Народне життя”. 17.09.1917.
19. Махно Н. Ук.соч. С.63-74.
20. Белаш В. Махновщина. // “Летопись революции”. №3, 1928. С.194-195.
21. ГАЗО, Ф.Р-1058, Оп.1, Д.1, Л.7.
22. Там же, Л.120-121.
23. Там же, Л.123.
24. Там же, Л.126.
25. Там же, Л.137.
26. Там же, Л.139.
27. ГАЗО, Ф.Р342, Оп.1, Д.1, Л.48.
28. ГАЗО, Ф.Р-1058, Оп.1, Д.1, Л.131, 139.
29. Там же, Л.138.
30. Там же, Л.127.
31. Там же, Л.136.
32. Там же, Л.124.
33. Махно Н. Ук.соч. С.162.
34. Там же, С.77.
35. P.Avrich. The Russian Anarchists. Princeton, 1967; A.Skirda. Les Anarchistes dans la Revolution russe. Paris, 1973; Наумов Л. Питерские анархо-коммунисты. // “Община”. N 45. 1990; Суханов Н.Н. Записки о революции. Т.2. М., 1991.
36. Гражданская война и иностранная интервенция в СССР. Энциклопедия. М., 1987. С.34.
37. V.Voline. Op. cit. P.209.
38. Op.cit. P.215-216.
39. Op.cit. P.219.
40. Op.cit. P.235.
41. Махно Н. Ук.соч. С.111.
42. Skirda A. Op. cit. P.378.
43. Волковинский В.Н. Ук.соч. С.34.
44. Махно Н. Ук.соч. С.110.
45. Там же, С.112-134.
46. Там же, С.145.
47. Skirda A. Op. cit. P.58.
48. Махно Н. Ук.соч. С.91, 173-176.
49. ГАЗО, Ф.Р-342, Оп.1, Д.1, Л.42.
50. Там же, Л.43.
51. Там же, Л.42.
52. Там же.
53. Там же.
54. Там же.
55. Там же.
56. Там же, Л.42-43.
57. Там же, Л.42.
58. Там же, Л.43.
59. Там же, Л.42.
60. Там же, Л.42-43.
61. Там же, Л.42.
62. Махно Н. Ук.соч. С.155.
63. Тепер И. Ук.соч. С.26.
64. Махно Н. Ук.соч. С.182-191.
65. Там же, С.192.
66. Там же, С.148-149.
67. Гончарок М. Ук.соч. С.36.
68. Махно Н. Ук.соч. С.206.
69. Там же. С.149.
70. Махно Н. Под ударами контрреволюции. С.11.

Return to The Nestor Makhno Archive